Она очень хорошо помнит тот день, хотя была еще совсем крохой. В их дом пришли люди, среди которых были и знакомые девочке мужики - в одной деревне жили. Таня знала, что на свете бывают воры, но эти ворами не были. Они просто по-хозяйски забрали из их большого дома все, что там было , свели с подворья всю живность, из погреба вытащили даже кадки с соленьями. А их всех - бабушку с дедушкой, маму и отца, четырех ребятишек выставили вон. Тогда Таня поняла, что такое раскулачивание. И подумала, что оно ничуть не лучше воровства. За свою маленькую жизнь она ни разу не видела, чтобы мать с отцом или бабушка с дедушкой сидели сложа руки. Они все время работали. Чтобы на столе у детей и внуков были хлеб, молоко, масло, картошка, а иногда и мясо. Девочка думала, что так оно и должно быть. Не как у соседа, который засевал подсолнухами весь огород, а потом на лавочке у калитки круглый год лузгал семечки - больше в рот нечего было положить. Этот сосед и был в составе той комиссии и громче всех хвалился, что он из комитета бедноты. А Таня и не знала, что быть богатым стыдно, а бедным - почетно.

После окончания горнопромышленного училища меня вместе с двумя товарищами направили работать на шахту "Коксовая" им. Сталина. Здесь мы, новоиспеченные специалисты по ремонту промышленного оборудования, стали слесарями - чего бы выдумали? Самых обыкновенных вагонеток! Металлическая емкость на четырех колесах. Никакой сложности - не сравнить с токарным или сверлильным станком, которые ремонтировали во время прохождения производственной практики на "Электромашине".

Впервые с шахтерской профессией рязанский паренек Георгий Тучин познакомился в 1949 году в городе Киселевске. Закончил курсы подземных электрослесарей и стал работать на шахте имени Вахрушева - сначала мотористом, а потом и электрослесарем.

... Они сновали взад и вперед, сидели на солнечном пригреве, медленно и вяло общались между собой. Неподвижно, без всякого участия смотрели на нас - меня и фотокорреспондента, - и было в их взгляде что-то такое, что заставляло меня ежиться и отчего-то виновато прятать глаза, хотя никакой моей вины здесь не было. И потом, как мне их называть? Не психами же, в самом деле..."А вы называйте их так же, как и мы - обеспеченными", - посоветовал мне директор Керлегешского психоневрологического интерната Владимир Прокопьевич Краснокутский. В этот интернат мы прибыли, чтобы написать репортаж о жизни российского дома скорби - этого самого интерната.